Наблюдатель в Донбассе Александр Гегальчий: От региона мало что зависит
19 апреля 2024 пятница
16.11.2014 (14:21)
«Сепаратист», «пособник террористов» и «персона нон грата» — так украинские СМИ на минувшей неделе окрестили гражданина Чехии русского происхождения Александра Гегальчего, побывавшего на донбасских выборах в качестве наблюдателя от Чехии. В это же самое время волна критики внутри страны накрыла ещё двоих чешских наблюдателей — сенатора Ярослава Доубраву и совсем молодого народного демократа Ладислава Земанека. Всего из Чехии в Донбасс поехало четверо наблюдателей.
Все благополучно вернулись обратно. «Пражский экспресс» расспросил бизнесмена, учредителя литературной «Русской премии» Александра Гегальчего о поездке, а также попросил его поделиться своими записями, сделанными на месте.
— Давайте начнём с самого главного чешского вопроса: кто оплачивал поездку?
— Со мной связались мои ростовские партнёры по бизнесу, которые знали, что мы отсюда, из Чехии, оказывали гуманитарную помощь украинским беженцам, оказавшимся в Миллеровском районе. По два официальных приглашения я и мои коллеги по поездке получили от председателей избиркомов ДНР и ЛНР. Они и оплачивали поездку. Где они раздобыли деньги, — одолжили в Москве или в ведомстве Виктории Нуланд, или продали Украине антрацит, — меня не интересовало. Практической, диспетчерской работой занималась молодая украинско-русская команда «Пресс-центр Новороссия», они заказывали авиабилеты, отели. Мне в виде поощрения достался ещё и билет в театр имени Пушкина в Москве на «Доброго человека из Сезуана». Купили...
— Как вы себя чувствуете в шкуре персоны нон грата и пособника террористов?
— С этой вознёй вокруг персоны нон грата много неувязок — нас было около 40 человек, а опубликовано 18 имён. Мои израильские коллеги, которых не включили в список, смеются: «Кишка у Киева тонка, боятся с евреями связываться». Они своих граждан действительно защищают. А наш Любомир Заоралек, естественно, ни слова в защиту не скажет. Он и волынских-то чехов не знает, и подкарпатских русин. Пособник террористов?! — это опять о беззубости чешского МИДа. Вон, поляки уже за это оскорбление подают в суд. Но у меня лично, увы, нет денег на адвокатов международного уровня.
Вообще-то оформление статуса «персона нон грата» — это и дипломатическая процедура. Не исключено, что это только крики, истерика. Мы ведь действовали в духе Минских соглашений, которые предусматривали выборы и там, и там. А то, что потом стороны не сошлись в решениях, не перечёркивает эти соглашения.
— А если не только истерика?
— Знаете, я уже был «человеком без гражданства», у меня даже этот занятный документ до сих пор хранится. Ну, теперь буду «персоной нон грата». Конечно, это неприятно очень. Это может уничтожить мой бизнес на Украине, но с ним в войну и так всё плохо, а поставками бронежилетов я не занимаюсь. Тревожно и за родственников — могут ведь и начать издеваться.
— Вас ещё и сепаратистом называют, потому что вы выступаете за независимость Подкарпатской Руси.
— Как только я стал защищать, поднимать из небытия литературу и историю подкарпатских русин, я сразу был объявлен политическим русином, потом — сепаратистом. А ведь я не имею никакого отношения к референдуму 1991 года, на котором русины Закарпатья потребовали автономии. Я не участвовал в конгрессе 2008 года, когда они объявили о восстановлении своей предвоенной государственности. Кстати, Подкарпатская Русь входила тогда в Чехословакию, и русины были её гражданами. Я поддерживаю все мирные легитимные средства, которыми русины добиваются своей автономии и самостоятельности. Увы, Киев на это «кашле», как говорят чехи. Ну и получает в ответ «Новороссию».
— Как вы думаете, побывав там, что ждёт этот регион?
— Увы, от него самого и от моего визита туда очень мало что зависит. Всё крутится в Киеве, Вашингтоне, Берлине, Москве. А вот украинский неонацизм может быть побеждён только «антигитлеровской коалицией». Её нет и, боюсь, ещё долго не будет. Поэтому «совсем новых русских» ждут тяжелейшие испытания, они ждут и русских, и украинцев, и, возможно, чехов. Военная горячка нарастает не только в Киеве.
— Читала такую теорию, что это чья-то гениальная мысль дошла до того, чтобы о событиях на Украине рассказывать языком Великой Отечественной войны — «фашизм, хунта, каратели»... Мол, вот русский народ и оболванен. Вы что на это скажете?
— Война средствами массовой информации действительно приобрела фантастические размеры. Но всё, что происходит, имеет исторические аналогии. Например, Геббельс в своё время очень активно пугал французов, рассказывая о зверствах наступающей французской армии на освобождаемых ею территориях. То же самое рассказывает сегодня Киев о Новороссии или о тех районах, которые новороссы теряли, а потом опять завоёвывали. У меня на Украине много знакомых, которые ничего, кроме украинского телевидения, не смотрят. Я говорю с ними как с больными арийцами, сверхчеловеками.
— Ну, это понятно. Украинцы считают, что воюют с российской армией…
— Я видел только добровольцев из России. Причём немного. Большинство ополченцев однозначно местные, оторванные от мирной жизни, вооружившиеся и защищающие себя и свои семьи от агрессии.
— Ваше самое сильное впечатление от выборов?
— Это множество людей, пришедших на избирательные участки. Им было важно опять собраться вместе, после подвалов, окопов, лагерей беженцев, похорон. Стояли в многочасовых очередях. Кто-то пришёл, посмотрел на очередь и ушёл, мол, попозже разойдутся, я и появлюсь. Поэтому после обеда очереди бывали и длиннее, уже стояли до победного. В Луганске продлили голосование на два часа. Явка по республике была более 68 %. Вспомните 32 % на коммунальных выборах в Чехии или 12 % в украинском Славянске.
Беседовала Ирина Шульц, www.prague-express.cz
Все благополучно вернулись обратно. «Пражский экспресс» расспросил бизнесмена, учредителя литературной «Русской премии» Александра Гегальчего о поездке, а также попросил его поделиться своими записями, сделанными на месте.
— Давайте начнём с самого главного чешского вопроса: кто оплачивал поездку?
— Со мной связались мои ростовские партнёры по бизнесу, которые знали, что мы отсюда, из Чехии, оказывали гуманитарную помощь украинским беженцам, оказавшимся в Миллеровском районе. По два официальных приглашения я и мои коллеги по поездке получили от председателей избиркомов ДНР и ЛНР. Они и оплачивали поездку. Где они раздобыли деньги, — одолжили в Москве или в ведомстве Виктории Нуланд, или продали Украине антрацит, — меня не интересовало. Практической, диспетчерской работой занималась молодая украинско-русская команда «Пресс-центр Новороссия», они заказывали авиабилеты, отели. Мне в виде поощрения достался ещё и билет в театр имени Пушкина в Москве на «Доброго человека из Сезуана». Купили...
— Как вы себя чувствуете в шкуре персоны нон грата и пособника террористов?
— С этой вознёй вокруг персоны нон грата много неувязок — нас было около 40 человек, а опубликовано 18 имён. Мои израильские коллеги, которых не включили в список, смеются: «Кишка у Киева тонка, боятся с евреями связываться». Они своих граждан действительно защищают. А наш Любомир Заоралек, естественно, ни слова в защиту не скажет. Он и волынских-то чехов не знает, и подкарпатских русин. Пособник террористов?! — это опять о беззубости чешского МИДа. Вон, поляки уже за это оскорбление подают в суд. Но у меня лично, увы, нет денег на адвокатов международного уровня.
Вообще-то оформление статуса «персона нон грата» — это и дипломатическая процедура. Не исключено, что это только крики, истерика. Мы ведь действовали в духе Минских соглашений, которые предусматривали выборы и там, и там. А то, что потом стороны не сошлись в решениях, не перечёркивает эти соглашения.
— А если не только истерика?
— Знаете, я уже был «человеком без гражданства», у меня даже этот занятный документ до сих пор хранится. Ну, теперь буду «персоной нон грата». Конечно, это неприятно очень. Это может уничтожить мой бизнес на Украине, но с ним в войну и так всё плохо, а поставками бронежилетов я не занимаюсь. Тревожно и за родственников — могут ведь и начать издеваться.
— Вас ещё и сепаратистом называют, потому что вы выступаете за независимость Подкарпатской Руси.
— Как только я стал защищать, поднимать из небытия литературу и историю подкарпатских русин, я сразу был объявлен политическим русином, потом — сепаратистом. А ведь я не имею никакого отношения к референдуму 1991 года, на котором русины Закарпатья потребовали автономии. Я не участвовал в конгрессе 2008 года, когда они объявили о восстановлении своей предвоенной государственности. Кстати, Подкарпатская Русь входила тогда в Чехословакию, и русины были её гражданами. Я поддерживаю все мирные легитимные средства, которыми русины добиваются своей автономии и самостоятельности. Увы, Киев на это «кашле», как говорят чехи. Ну и получает в ответ «Новороссию».
— Как вы думаете, побывав там, что ждёт этот регион?
— Увы, от него самого и от моего визита туда очень мало что зависит. Всё крутится в Киеве, Вашингтоне, Берлине, Москве. А вот украинский неонацизм может быть побеждён только «антигитлеровской коалицией». Её нет и, боюсь, ещё долго не будет. Поэтому «совсем новых русских» ждут тяжелейшие испытания, они ждут и русских, и украинцев, и, возможно, чехов. Военная горячка нарастает не только в Киеве.
— Читала такую теорию, что это чья-то гениальная мысль дошла до того, чтобы о событиях на Украине рассказывать языком Великой Отечественной войны — «фашизм, хунта, каратели»... Мол, вот русский народ и оболванен. Вы что на это скажете?
— Война средствами массовой информации действительно приобрела фантастические размеры. Но всё, что происходит, имеет исторические аналогии. Например, Геббельс в своё время очень активно пугал французов, рассказывая о зверствах наступающей французской армии на освобождаемых ею территориях. То же самое рассказывает сегодня Киев о Новороссии или о тех районах, которые новороссы теряли, а потом опять завоёвывали. У меня на Украине много знакомых, которые ничего, кроме украинского телевидения, не смотрят. Я говорю с ними как с больными арийцами, сверхчеловеками.
— Ну, это понятно. Украинцы считают, что воюют с российской армией…
— Я видел только добровольцев из России. Причём немного. Большинство ополченцев однозначно местные, оторванные от мирной жизни, вооружившиеся и защищающие себя и свои семьи от агрессии.
— Ваше самое сильное впечатление от выборов?
— Это множество людей, пришедших на избирательные участки. Им было важно опять собраться вместе, после подвалов, окопов, лагерей беженцев, похорон. Стояли в многочасовых очередях. Кто-то пришёл, посмотрел на очередь и ушёл, мол, попозже разойдутся, я и появлюсь. Поэтому после обеда очереди бывали и длиннее, уже стояли до победного. В Луганске продлили голосование на два часа. Явка по республике была более 68 %. Вспомните 32 % на коммунальных выборах в Чехии или 12 % в украинском Славянске.
Беседовала Ирина Шульц, www.prague-express.cz