У известного бизнесмена и филантропа Алекса Ровта ушла в мир иной мама Ленке Ровт

Памяти Ленке Ровт (1926–2015) и посвящается статья.

«Я вез маму для операции на сердце из дома в Бруклине в госпиталь в Манхэттене, — рассказывает Алекс Ровт о своей недавно ушедшей из жизни маме Лее, которую друзья ласково звали по-венгерски Ленке. — Мама знала, что ей предстоит очень серьезная, с риском для жизни операция на открытом сердце. Однако даже в эти минуты мама не думала о себе, она продолжала беспокоиться о благополучии семьи, обсуждала со мной мои дела, давала важные советы. Это отношение к жизни и к семье она впитала с молоком матери.
Родословная мамы восходит к династии знаменитого Спинка Ребе. Мама рассказывала, что, когда она была еще подростком, ее ­отец Авраам Вайс посылал ее с едой к нуждающимся соседям — как евреям, так и неевреям. “Отнеси еду этой семье, — наставлял отец. — Они голодные. Им нечего будет есть на шабес”».
С приходом фашистов евреев начали сгонять в гетто. Первое время семью Ленке прятал в своем доме сосед-украинец. Но вскоре немцы издали указ: те, кто прячет евреев, будут расстреляны. Сосед в ответ на это сказал, что все равно готов их прятать и будь что будет. Однако отец не хотел подвергать этого украинца смертельной опасности, и семья пошла в гетто.
В 1944 году их отправили в Освенцим, как и почти всех закарпатских евреев. Ленке тогда было 17 лет. Когда поезд прибыл в лагерь смерти, она вынесла из вагона сумку с талесом и тфилин, религиозными принадлежностями отца. В момент селекции Ленке шла с отцом, присоединившись к колонне, направлявшейся в крематорий для немедленного уничтожения. Вдруг немка оторвала ее от отца и приказала перейти в другую колонну.

«Не знаю, почему она это сделала, — рассказывает Алекс Ровт. — Может быть, захотела спасти юную девушку от неминуемой смерти, а может, просто решила использовать ее на каторжных работах. Однако факт остается фактом: жизнь моей мамы была в тот момент спасена!»
Через некоторое время Ленке заболела и оказалась в бараке для больных тифом и дифтерией. Люди в том бараке умирали от болезней или их убивали фашисты. Однако сестры Ленке сумели пробить дыру в стене барака и вытянуть ее оттуда.
Ленке чудом пережила ужасы Освенцима, потеряв родителей, сестер и других близких родственников. Тех, кто вернулся, было немного. У вернувшихся из концлагеря на руке осталась татуировка с номером.

«Почти все мы, закарпатские евреи, потеряли своих дедушек и бабушек в Освенциме, — продолжает Алекс Ровт. — Никто из поколения наших родителей не вернулся из лагеря смерти. А новое поколение появилось уже после войны».
Вернувшись в Мукачево, Ленке обнаружила, что все вещи из ее дома растащили соседи — венгры и украинцы.
«Узнав о возвращении Ленке домой, соседи вернули все украденное, — делится Алекс Ровт. — Возможно, они так поступили, потому что мама всегда всем делала только добро. Она навсегда запомнила тех, кто спасал евреев во время и после войны. Как-то мама узнала, что умер один человек, который вел себя благородно, и попросила меня оплатить его похороны»…
После войны Ленке вышла замуж за Шимона Ровта, да продлятся его дни, и они создали еврейскую семью, воспитали двоих сыновей.

«Мне дали еврейское имя Шмуэль Арье, а моего брата назвали Цви Дов», — продолжает Алекс Ровт.
«Помню, как еще в Мукачеве мама приглашала домой учителей Торы, которых кормила и платила им за то, чтобы ее детей учили еврейской мудрости», — рассказывает Гриша (Цви Дов) Ровт.
«Наши мама и папа приехали в Америку в 1978 году и поселились в Бруклине, — вспоминает Алекс. — Мама начала работать в доме для престарелых, а папа — в кошерном магазине. Вскоре следом в Нью-Йорк перебралась вся семья — мы с братом с семьями. Мама и папа прожили вместе 68 лет и удостоились увидеть, как их внуки Филип и Макс окончили еврейскую школу в свободной стране».

Беседовал Лев КАЦИН