Язвительные цитаты Ярослава Гашека и украинская действительность

Ярослав Гашек — чешский писатель-сатирик, подаривший миру «Похождения бравого солдата Швейка». У этого автора был удивительный дар: рассказывая уморительные истории, он не скрывал за ними ужасы войны и реалий жизни. Во время Первой мировой войны он воевал в трех армиях — Австро-венгерской, Чехословацком корпусе и в Красной армии. Сложным был его боевой путь, большая часть которого проходила по Украине: в Галиции, на Волыни и в Киеве — на протяжении двух с половиной лет. В наши дни на Украине сатира Гашека не устарела — она по-прежнему звучит свежо и актуально.* В сумасшедшем доме каждый мог говорить все, что взбредет ему в голову, словно в парламенте... * В другой раз внимательнее приглядывайтесь к тому, с кем купаетесь: в воде всякий голый человек похож на депутата, даже если он убийца. * В атмосфере продажной любви, никотина и алкоголя незримо витал старый девиз: "После нас - хоть потоп". * После вакханалий и оргий всегда приходит моральное похмелье. * — Наше дело дрянь, — начал он слова утешения. * Бросаться направо и налево дерьмом — аргументация более или менее убедительная, но интеллигентный человек даже в состоянии раздражения или в споре не должен прибегать к подобным выражениям. * В толстого эрцгерцога вернее попадешь, чем в тощего. * Без жульничества тоже нельзя. Если бы все люди заботились только о благополучии других, то еще скорее передрались бы между собой. * Беда, когда человек вдруг примется философствовать — это всегда пахнет белой горячкой. * Не всем же быть умными. В виде исключения должны быть также и глупые, потому что если бы все были умными, то на свете было бы столько ума, что от этого каждый второй человек стал бы совершеннейшим идиотом. * — Не представляю себе, — произнес Швейк, — чтобы невинного осудили на десять лет. Правда, однажды невинного приговорили к пяти годам — такое я слышал, но на десять — это уж, пожалуй, многовато! * Пусть было, как было, — ведь как-нибудь да было! Никогда так не было, чтобы никак не было. * От стен полицейского управления веяло духом чуждой народу власти. * Военно-юридический аппарат был великолепен. Такой судебный аппарат есть у каждого государства, стоящего перед общим политическим, экономическим и моральным крахом. * Генерал уделял отхожим местам столько внимания, будто от них зависела победа Австро-Венгерской монархии. * Солдаты!.. Любой бык счастливее нас с вами. Его убивают на бойне сразу и не гоняют перед этим на полевые учения и на стрельбище. * — Как вы думаете, Швейк, война еще долго протянется? — Пятнадцать лет, — ответил Швейк. — Дело ясное. Ведь раз уже была Тридцатилетняя война, теперь мы наполовину умнее, а тридцать поделить на два — пятнадцать. * А ядовитые газы для нашего брата — дело привычное еще с казарм — после солдатского хлеба да гороха с крупой. * Куда приятнее чистить на кухне картошку, скатывать кнедлики и возиться с мясом, чем под ураганным огнем противника, наложив полные подштанники, орать: "Einzelnabfallen! Bajonett auf!" (Один за другим! Примкнуть штыки! (нем.)) * В эту великую эпоху врачи из кожи вон лезли, чтобы изгнать из симулянтов беса саботажа и вернуть их в лоно армии. Была установлена целая лестница мучений для симулянтов и для людей, подозреваемых в том, что они симулируют, а именно -- чахоточных, ревматиков, страдающих грыжей, воспалением почек, тифом, сахарной болезнью, воспалением легких и прочими болезнями. Пытки, которым подвергались симулянты, были систематизированы и делились на следующие виды: 1. Строгая диета: утром и вечером по чашке чая в течение трех дней; кроме того, всем, независимо от того, на что они жалуются, давали аспирин, чтобы симулянты пропотели. 2. Хинин в порошке в лошадиных дозах, чтобы не думали, будто военная служба -- мед. Это называлось: "Лизнуть хины". 3. Промывание желудка литром теплой воды два раза в день. 4. Клистир из мыльной воды и глицерина. 5. Обертывание в мокрую холодную простыню. Были герои, которые стойко перенесли все пять ступеней пыток и добились того, что их отвезли в простых гробах на военное кладбище. Но попадались и малодушные, которые, лишь только дело доходило до клистира, заявляли, что они здоровы и ни о чем другом не мечтают, как с ближайшим маршевым батальоном отправиться в окопы. * Помни, на этих клистирах держится Австрия. Мы победим! * Ныне героев нет, а есть убойный скот и мясники в генеральных штабах. * Кто из вас умер, пусть явится в течение трёх дней в штаб корпуса, чтобы труп его был окроплён святой водой… * Приготовления к отправке людей на тот свет всегда производились именем бога или другого высшего существа, созданного человеческой фантазией. * Раньше, я помню, каждый офицер старался что-нибудь привнести в общее веселье. Поручик Данкель — служил такой, — так тот, бывало, разденется донага, ляжет на пол, воткнёт себе в задницу хвост селёдки и изображает русалку. Другой, подпоручик Шлейснер, умел шевелить ушами, ржать, как жеребец, подражать мяуканью кошки и жужжанию шмеля. * У солдата, которого ведут под конвоем, всегда больше опыта, чем у тех, кто его караулит. * В то время как здесь короля били тузом, далеко на фронте короли били друг друга своими подданными. * - Короче говоря, - сказал Швейк,- ваше дело дрянь, но терять надежды не следует,- как говорил цыган Янечек в Пльзени, когда в тысяча восемьсот семьдесят девятом году его приговорили к повешению за убийство двух человек с целью грабежа... * Вообще всё на свете вдруг показалось ему таким гнусным и отвратительным, что он почувствовал потребность напиться и избавиться от мировой скорби. * Журналистика — поистине грозное оружие в борьбе за новые способы искажать факты. Она не теряется и в том случае, если, скажем, нет никаких фактов. * — Самое лучшее, — сказал Швейк, — это выдавать себя за идиота. * Я сам за собой иногда замечаю, что я слабоумный, особенно к вечеру... * Как видим за 100 лет в Украине не изменилились ни нравы, ни люди...