Финансовый кризис усилил зависимость экономики стран ЕС от США

Как известно, около года назад Евросоюз запустил новую программу сотрудничества со странами Восточной Европы под названием «Восточное партнерство».

7 мая 2009г. представители 27 стран ЕС и 6 государств-партнеров (Армения, Грузия, Азербайджан, Украина, Молдова и Беларусь) подписали соглашение, предусматривающее «ускорение политического сближения и углубление экономической интеграции» между Евросоюзом и вышеупомянутыми государствами.

По большому счету, «Восточное партнерство» ничего нового не представляло, являясь продолжением проводимой ЕС с 2003г. политики Европейского соседства.

Инициировав «Европейское партнерство», ЕС гомогенизировал свои взаимоотношения с шестью бывшими советскими государствами. Фактически, с этими странами проводится та же политика, которая применялась в 1990-ых в отношении стран бывшего социалистического лагеря, когда те поочередно интегрировалось в Евросоюз.

В то же время, некоторые эксперты считают, что эта инициатива на нынешнем этапе не столь актуальна, поскольку не дает отмеченным шести странам перспективу членства в ЕС, а вследствие проблем, возникших в ЕС из-за финансового кризиса, у Брюсселя нет возможности развернуть свое влияние в восточной части континента.

Тем не менее, учитывая, что европейская политика предпочитает действовать не спеша, можно утверждать, что программа «Восточное партнерство» может иметь серьезные последствия для всего постсоветского пространства, о чем, в частности, свидетельствует подход России к программе. Изначально эта инициатива стратегов Евросоюза удостоилась негативного отношения России, вызвав ее ревность: Москва в лице «Восточного партнерства» увидела и продолжает видеть посягательства ЕС на постсоветское пространство, считающееся зоной ее традиционного влияния.

Несмотря на заверения чиновников ЕС о том, что программа никоим образом не направлена против России и будет осуществляться параллельно с сотрудничеством и сближением ЕС с РФ, Москва продолжает с большим недоверием относиться к «ВП» и, возможно, еще попытается создать сложности на пути ее реализации. Так, недавно министр иностранных дел РФ заявил, что осуществляемая со странами СНГ программа «Восточное партнерство» может нанести ущерб отношениям этих стран с Россией, добавив, однако, что причин для беспокойства пока нет.

В то же время в Европе не скрывают, что эта инициатива была прямой реакцией на российско-грузинскую августовскую войну 2008г. и становящиеся периодичными российско-украинские газовые кризисы.

Этой программой ЕС преследовал также цель обеспечить энергетическую безопасность: в Брюсселе надеялись, что с помощью стран Южного Кавказа можно будет провести альтернативные нефте- и газопроводы из Центральной Азии в Европу.

В рамках «Восточного партнерства» должна состояться «подгонка» законодательств стран-партнеров под правовые нормы ЕС, что уже втягивает эти страны в пространство европейского политического влияния. То же самое происходит в вопросе создания свободных торговых зон. Так, Украина, Молдова, Армения, Грузия и Азербайджан уже ведут переговоры по присоединению к свободной торговой зоне ЕС, а Беларусь воздерживается от вхождения в Таможенный союз с Россией и Казахстаном, поскольку для экономики Беларуси намного выгоднее действовать именно в европейской зоне.

В Москве также понимают, что с того момента, когда Украина, Молдова и три южно-кавказские государства (с Беларусью пока переговоры не ведутся) подпишут соответствующие договоры с ЕС, можно говорить, что СНГ перестанет существовать, поскольку все те договоренности, на основании которых была создана эта объединяющая постсоветское пространство структура (свободная торговая зона, единое правовое поле, свободное передвижение населения без въездных виз), отныне будут распространяться на отношения вышеупомянутых стран с ЕС.

Сегодня политика Евросоюза в «восточном» направлении подвергается переоценке и существенной доработке. Европейские стратеги подчеркивают, что сегодня открываются новые возможности, и европейская политическая элита придет к идее о том, что единственным спасением Европы будет ее расширение.

Подобный подход имеет определенные основания. По Лиссабонскому договору, вступившему в силу в 2009г., ЕС фактически превратился хоть и в слабый, но все же альянс. Разворачиваемый экономический кризис еще более ускорил процесс объединения континента. Так, кризис евро привел к формированию единой финансовой и бюджетной политики. Начался новый этап интеграции в ЕС, логическим началом которого считается финансовое спасение Греции или стран Центральной Европы. В этом плане Евросоюз выходит на более высокий уровень регионального лидерства, которым он обладал до мирового финансово-экономического кризиса.

Причем, это делается с согласия США. Возникший в ЕС финансовый кризис усилил зависимость европейских государств от Соединенных Штатов. То, что ЕС согласился передать «дело спасения» Греции США, оценивается как ограничение европейской самостоятельности в пользу Вашингтона.

Вместе с тем, администрация Б.Обамы фактически положила конец разделению «старой» и «новой» Европ, а также завершился период противостояния восточно-европейских стран России. Проблемы Украины, Грузии и Беларуси перестали рассматриваться как вопросы, требующие приоритетного внимания Вашингтона. Была заморожена тема вступления Украины и Грузии в НАТО. Вместо этого Вашингтон направлял внешнюю политику ЕС к постсоветскому пространству, включая Россию и Каспийский бассейн. Таким образом, предполагалось, что США стремятся создать противовес в лице ЕС и России, которые будут вынуждены часто полагаться на американскую мощь.

Эта модель – попытка обеспечить мягкую версию американской глобальной гегемонии, на что направлена также опубликованная 27 марта с.г. новая стратегия Национальной безопасности США, в которой приоритетными провозглашаются принцип стратегического сотрудничества ЕС с Соединенными Штатами на мировой арене и учитывание интересов РФ.

Принимая во внимание, что стратегия США сосредоточивается в направлении Большого Ближнего Востока, в частности, на Южной и Центральной Азии, направление Восточной Европы «передается» в распоряжение ЕС и РФ. В этом плане Вашингтон предлагает своим партнерам взять на себя задачу обеспечения стабильности в примыкающих регионах. Инициировав политику «перезагрузки» в отношениях с Москвой, США согласились на повышение региональной роли России. Однако примечательно, что этот шаг сделан в условиях не только экономического кризиса в США, но и ослабления ЕС и России. А это означает, что для стратегических интересов США усиление роли ЕС или России в регионе не представляет серьезной опасности.

Более того, это также означает, что Россия берет на себя дополнительное бремя, соглашаясь финансировать находящуюся в состоянии коллапса экономику бывших советских республик, как, например, в случае Украины, которую Москва в ближайшие десять лет будет обеспечивать более дешевым газом – в обмен на сохранение символического присутствия в Крыму российского флота. В этом аспекте проходящие на постсоветском пространстве процессы нацелены не на восстановление Советской империи или создание нового интеграционного блока вокруг России, а являются всего лишь временным политическим фактом, который уравновешивается процессом укрепления политических и социальных связей между теми же постсоветскими странами и ЕС.

В свою очередь, внешняя политика ЕС, став более консолидированной, отходит от конфронтации с Россией, о чем свидетельствует стремительное сближение Украины с Москвой, тенденции смягчения вековой вражды между Польшей и Россией и реализуемые Европой и Россией энергетические проекты «Северный поток» и «Южный поток». Это означает, что политически сильный ЕС должен урегулировать проблемы Восточной Европы благодаря пакету отношений с Россией.

По мнению некоторых экспертов, сегодня Запад входит в «этап стратегической передышки», по завершении которого начнется следующая волна расширения ЕС и НАТО, которая охватит Россию и другие постсоветские страны. В качестве его сигналов можно принять озвученные недавно влиятельными немецкими политологами и высокопоставленными военными мнения об обсуждении вопроса членства России в НАТО. Они считают важной идею избавления России от психологии «осажденной крепости» со стороны Запада. В России также закрепляется точка зрения о том, что для модернизации страны необходимо более тесное сотрудничество с ЕС.

Следующим фактором, приведшим к переоценке «восточной политики» ЕС, является повышение мирового веса стран так называемого «развивающегося мира».

Стремительно нарастающее глобальное влияние Китая вызывает серьезное беспокойство как ЕС, так и России. Экономическая политика Пекина уже причинила огромный ущерб экономике европейских стран.

К Китаю и Индии примкнули также Бразилия и Турция, которые в результате заключения «ядерной сделки» с Ираном продемонстрировали притязания на свою глобальную роль. В условиях появления подобных новых акторов становится ясно, что ни ЕС, ни Россия отныне не могут претендовать на роль посредника между единственной сверхдержавой – США – и остальным миром в вопросах сотрудничества и конфликтов. Если раньше европейские страны и Россия постоянно стремились выступить в роли защитников интересов и прав «развивающегося мира», то сегодня эту функцию с успехом выполняют ведущие страны этого блока. В такой ситуации сближение ЕС и РФ с США становится закономерным.

Запад же, в свою очередь, не желает оставлять Россию одну против восходящих держав Азии, а ее сибирские богатства – Пекину.

Обобщая, следует отметить, что программа «Восточное партнерство» еще долго сохранит свою аморфность, что отражает классический политический принцип ЕС – влиять, но напрямую не вмешиваться. Евросоюз пока не конкретизировал конечные цели своей «восточной политики», но в то же время не желает оставить страны постсоветского пространства вне сферы своего влияния. По всей вероятности, цели «восточной политики» ЕС уточнятся, когда ЕС выйдет из нынешнего финансового кризиса ужа как более централизованный, носящий признаки альянса силовой центр. Безусловно, если центробежные силы не преподнесут новых сюрпризов.

Сурен Сарьян