Они ворвались в дом, где юная мать кормила грудью младенца. Среди семерых человек были два милиционера и сотрудник службы по делам детей Драбовской райгосадминистрации. На их глазах отняли от груди младенца и орущего ребенка увезли в автомобиле.

Служба по делам детей задним числом в пожарном порядке поспешила узаконить произвол. А прокурор Драбовского района Николай Литвин закрыл глаза на уголовщину против двух детей — несовершеннолетней Марии и ее малолетней дочери. Проигнорировал письмо матери и прокурор Черкасской области Николай Лисовой. В Драбове, как в стране Папуасии, действуют законы джунглей, когда процветает насилие, и плачут малютки.

Голодное детство с крысами и сырой свеклой

Пришла пора, и Маша влюбилась, безрассудно, беззаветно, так, что не чувствовала земли под собой. Девочке едва исполнилось 15 лет. А вот ее избранник оказался мужчиной опытным. Когда понял, что возлюбленную могут запереть под замок, травиться не стал. В 27 лет он многое в жизни повидал. Влюбленный просто сбежал, прихватив ее с собой.

Худенькая, как тростинка, она была беззащитна перед дуновением ветерка. Огромными карими глазами Маша доверчиво смотрела на мир. Ведь старшая сестра Оля была всегда рядом, готовая собой заслонить и от лютых морозов, и от злых людей. Нынче женщина терзает себя укорами, мол, не уберегла. От жизни эти женщины хотели совсем мало — кусочек счастья.

Судьба бедной Маши была полосатой. Не успевало солнышко улыбнуться, как черными тучами надвигалось горе. Сначала все складывалось чудесно. Их отец Иван заслужил уважение у людей. В совдеповскую бытность он окончил Ленинградский авиационный институт. В наше проклятое время, когда разрезаны на металлолом отечественные предприятия — колоссы машиностроения, с трудом верится, что в недалекие времена даже в маленьких райцентрах развивались промышленные гиганты. Вот и в Драбовском районе успешно наращивал мощности авиационный завод. На нем и работал Иван с женой Любой. Люба окончила техникум.

В семье росли чудные детки. Семейное счастье рухнуло вмиг, когда Люба влюбилась. Она прихватила с собой троих младшеньких детишек и сбежала с любовником. Старшие дети стали опорой отцу, поддерживая друг друга, становились на ноги.

Мать объявилась в селе Бойковщина, присылала бодрые письма. Первой не выдержала Ольга. Она решила навестить маму. Увиденное ее ужаснуло. Сестер и брата она обнаружила в заброшенном хлеву в ужасающей нищете. Брат-инвалид (у мальчика установлен врожденный церебральный паралич) лежал на грязном полу, по нему бегали крысы. Здесь же сидела младшенькая Маша и ела сырую свеклу.

Председатель сельсовета сообщил, что зимой нашел в сугробе шестилетнюю Машу. Он принес малышку в сельсовет и долго приводил в чувство. Когда Ольга оформила опекунство, старшей Любе исполнилось 10 лет, младшая Маша достигла семилетнего возраста.

И справедливо звучит укор Ольги в адрес Драбовской службы по делам детей. Почему облаченные властью чиновники бросили на произвол малолетних детишек из неблагополучной семьи, не лишили прав непутевую мать? Ведь все трое ребятишек могли погибнуть, если не от холода, то от истощения.

В селе восхищаются подвигом Ольги, которая взвалила на свои хрупкие плечи заботу о двух сестрах и брате-инвалиде, прикованном к инвалидной коляске. Ее поддерживает муж.

Ольга приобрела в селе скромный домик с гектаром земли. Они с мужем, где могли, подрабатывали. Да еще завели огромное хозяйство — корову с бычком, свиней, гусей, кур. Детей необходимо было кормить, одевать. Маша с Любой ходили в школу, одетые во все новенькое, не хуже, чем дети из состоятельных семей.

По праздникам к Ольге приезжали с семьями старшие братья и сестры, почитали ее, как мать. Подросла Люба, окончила школу, вышла замуж. И хотя в Черкассах молодая семья обитала в благоустроенной квартире, Люба из роддома привезла двух крох-малышей к Ольге. И та на правах матери помогала сестричке их выхаживать. Сейчас племянники посещают гимназию с углубленным изучением английского языка в Черкассах.

Казалось бы, все налаживается в жизни самой Ольги. Да вдруг пятнадцатилетнюю Машу прихватил аппендицит. Девочку отправили в Драбовскую райбольницу. Там ее успешно прооперировали. Ольга радостно ожидала возвращения самой младшей сестрички домой. И была ошеломлена, когда Машенька привезла с собой жениха. Машина любовь стала потрясением для всего села.

— Девочка училась в хорошем классе. Ее любили дети, — вспоминает классный руководитель Лариса Максименко.— Вместе с ней учились четыре ученицы, очень сильные по знаниям. И Маша тянулась за ними, хотя имела знания послабее. Она была скромной, тихой ученицей, даже не на все школьные вечера ходила. Педагоги были уверены, что девочка окончит 11 классов. Ее замужество в 15 лет стало громом среди ясного неба.

— Машенька росла у меня на глазах, чудная девочка, тихая, скромная, редко за на улицу выходила. Само собой, по барам не шастала. И вдруг одно несчастье за другим — сначала аппендицит, потом жених, — сокрушается соседка бабушка Наталья.

Как Маша лечила аппендицит

Сельчане только руками разводили, мол, чем же причаровал кареглазую Машу низенький с изуродованным лицом Петр?

Он очутился на больничной койке после драки. Его полоснули ножом по лицу наркоманы. Маша рассказывает, что его младший брат наделал долгов, за что у него отобрали мобильный телефон. Петр решил выручить брата, ввязался в драку, после которой сам едва остался живым.

Уговоры на влюбленную Машу не подействовали. И перепуганная Ольга потащила сестру в райгосадминистрацию. Там в отделе семьи и молодежи пытались втолковать девчушке, как важно в ее возрасте окончить школу, получить специальность, а любовь может подождать.

Можно понять, почему пятнадцатилетняя девочка не внимала голосу рассудка. Мудрая пословица гласит, что любовь зла — полюбишь и козла. А здесь первая любовь пылает пожаром, и первый мужчина клянется носить на руках, как принцессу. Как устоять ребенку перед таким шквалом чувств?

Однако в свои 27 лет Петр уже сожительствовал не с одной женщиной. Маша оказалась пятой. Первые четыре жены тоже были молоденькими, от 15 до 17 лет. Мужик с ножевым ранением попал в больницу и не мог дня прожить, чтобы не соблазнить пятнадцатилетнюю простушку. Кто бы из женщин постарше польстился на местечкового мачо?

Удивляет другое. В государственном учреждении активно обрабатывали девочку, совсем еще ребенка. И никто не догадался пригласить хотя бы для беседы самого Петра. Глядишь, встреча с начальником милиции отбила бы охоту женихаться. Ведь поступок великовозрастного мачо тянул на криминал: усматривалась статья по совращению несовершеннолетней. Почему в этой жестокой и бесчеловечной истории даже прокуратура не видит уголовщины, вопрос, конечно, интересный.

Наш герой оказался бы в шоколаде и мог бы безнаказанно издеваться над молоденькой женой, если бы совершил обычный человеческий поступок — зарегистрировал брак с совращенной им несовершеннолетней девушкой. Но Петр всеми силами отпирается от уз Гименея даже сейчас, когда Ольга отнесла заявления в областную и районную прокуратуры.

Так чем же пленил Машу драбовский казанова? Он поведал наивной девочке о своих четырех женах, какими они были злыми, пьющими, сколько несчастья ему принесли. И пустил скупую мужскую слезу, покатившуюся по бинтам, закрывавшим раны на лице. Малышке следовало бы спросить о гареме, мол, не надорвал ли здоровье, богатырь, меняя жен чаще, чем перчатки? Да ведь первая любовь приключилась в 15 лет. Наивная девчушка искренне жалела несчастного мужчину.

Ольга проявила характер с первого дня, когда новоиспеченный жених переступил порог ее скромного жилища. Она потребовала от жениха зарегистрировать брак и велела немедленно явиться матушке.

Сваты прибыли в воскресенье. Мать Петра работала горничной в Киеве, на вилле у олигархов. Заработок приносила в долларах. А чтобы поставить на место бедных родственничков, сватья принарядилась, килограмм золота на шею. В ушах сверкали бриллиантовые серьги. На пальцах поблескивали дорогими камушками кольца. Маргарита Викторовна (по этическим соображениям имя изменено) с первых слов откровенно заявила, что невестушка ее вовсе не устраивает, она решительно настроена против такого брака.

Свекрови можно посочувствовать. Кому хочется принимать в дом невестушку, совсем ребенка, которая еще в куклы не отвыкла играть. Да вот если разобраться по совести, то приспичило еще на больничной койке ее сыночку.

Ольга вспоминает, что сватья огорошила ее рассказами, как зверски ее избивал отец Петечки. И она, прихватив маленького сына, убегала из дому, пряталась по соседям.

— Мой Петр удался в отца, смотрите, чтобы и Маша не убегала от его кулаков, как я в молодости, — рубила с плеча Маргарита Викторовна.

Обескураженная Ольга потребовала дать ей неделю на раздумье и в следующее воскресенье она уже сама явится в гости к сватам для переговоров о предстоящей свадьбе. На том и порешили.

Наконец, сваты уехали. А Ольга твердо заявила Петру: если они не договорятся о свадьбе, ему придется отступиться от невесты. Мол, она не допустит, чтобы Маша сожительствовала с мужчиной без росписи.

Утром Ольга собиралась на работу, попрощалась с зятем. Петр сладко спал. А вечером она застала дом опустевшим. Жених сбежал с невестой.

Много бессонных ночей провела Ольга, размышляя о судьбе младшей сестры. И, наконец, решила предоставить Фортуне покровительство над несчастной Машей.

— Может, у них действительно любовь неземная, а я помешаю счастью, — сказала она мужу.

И сейчас учителя в школе говорят, что сложно было рубить с плеча в той громкой истории. Ведь Маша могла всю жизнь обижаться на сестру за растоптанную любовь, если бы она силой увела девушку от жениха.

Самодур душил несовершеннолетнюю женщину и выгонял в мороз на улицу

Петр привел юную жену в избу, доставшуюся в наследство от бабушки. Однако жить пришлось в летней кухне, потому что в доме шел ремонт.

Мужу удавалось удержаться на работе недельки две, в крайнем случае, месяц. Маша привыкла, что любимый часто менял работу, а то и вовсе бездельничал. Сына с сожительницей содержала свекровь. Маргарита Викторовна давала деньги, снабжала продуктами. Деньгами распоряжался Петр. Он любил покутить с друзьями, пофорсить. Кошелек, преподнесенный матушкой, быстро истощался. И частенько обоим сожителям приходилось довольствоваться постным супчиком без мяса.

Маша на жизнь не роптала. Она с упоением принимала длинную лапшу, которую навешивал на уши любимый. Петр разглагольствовал, как он разбогатеет, и они заживут на широкую ногу.

Ольга волновалась о судьбе сестры. Она передавала приветы от одноклассников, классного руководителя, их заверения, что девушка может продолжать заниматься в школе, сдавая экзамены экстерном. Петр заявил, что чувствует себя великолепно, закончив всего восемь классов общеобразовательной школы. На том разговоры об учебе закончились.

Вскоре Маша уже качала в колыбели дочурку. Петр признал дочь, упорно не желая оформлять отношения с несовершеннолетней женой.

После рождения малютки Петр с Машей перебрались жить в дом, обустроив одну комнатку. В двух остальных продолжался ремонт. На радостях Ольга купила новенькую коляску. Восемь тысяч гривен, причитающихся от государства матери на ребенка, забрал Петр. Как он их потратил, Маша не знает.

Петру не нравилось, что младенца навещает педиатр. Последняя запись врача в карточке Иришки отмечена 10 июня 2009 года. Крохе едва исполнилось три месяца. Перечить сожителю ее мать не посмела.

Маша обладает удивительной способностью — не замечать вокруг себя серых будней и серых людей. Ее Петя стойко стоял на пьедестале героя, принца, любимого, куда обычного хама вознесло любящее сердце. После рождения дочери юной маме пришлось вмиг повзрослеть. Петя избил молодую жену и в осеннюю слякоть выгнал на улицу. Ночь она провела под дверью дома.

Утром муж просил прощения и обещал крепко любить, сделать ее счастливой и богатой. И девушка в очередной раз поверила обещаниям. Увы, она не знала, что в нашем государстве фактически узаконен домострой, и жена, униженная до положения рабыни, не имеет защиты от издевательств самодура-мужа. Маша находилась в еще худшем положении. Юную женщину использовали, как вещь, которую можно выбросить из дома.

Вот что поведала Маша о семейном скандале 5 декабря 2009 года. Петр пришел домой в плохом настроении. Он набросился на жену и начал душить, стащил ее на пол, намертво вцепившись руками в шею. Полузадушенную женщину изверг подтащил к стене и начал избивать кулаками.

На этот раз бежать из дому помогла двоюродная сестра Петра. Она заплатила за такси. И шестнадцатилетняя женщина с малюткой приехала в Черкассы, постучала в дом сестры Любы. Отсюда она поехала в Мукачево. Там жил ее отец. Чтобы купить билет на поезд, Маша продала золотое колечко. Во Львове ее встречала Ольга.

Надобно заметить, что к этому времени Иван Васильевич оправился после измены жены, женился второй раз и крепко встал на ноги. В Мукачево он имел добротный особняк и большую квартиру. Овдовев, Иван Васильевич просил Машу остаться с внучкой у него. Но постоянно звонил по мобильному телефону Петр, просил прощения, уговаривал вернуться домой, потому что дочери нужен отец.

Маша рассказывает, что она обратилась с заявлением на избиение мужем в милицию. Правоохранители пригласили сотрудника отдела по делам детей райгосадминистрации. Милиционер сказал, что готов привести ее в дом, в котором дед зверски избил сына, мол, ей еще повезло. А чиновник из райгосадминистрации принялся нахваливать Петра, мол, он отменный хозяин, которого еще поискать надо. И пригрозил, что лишит ее родительских прав на дочь, как поступили с ее матерью.

А вот какие записи в протоколе от 5 декабря прочел начальник Драбовского райотдела милиции Валентин Олабин. Маша жаловалась, что муж угрожает ее избить. Петр же признал, что толкнул жену, и обещал больше не скандалить.

Ох, и лукавил Валентин Николаевич с милицейскими протоколами. Неужели в мороз, с грудным младенцем, без денег Маша сбежала в Мукачево только из-за банальной ссоры с мужем? А соседи Любы и все домочадцы в Черкассах видели жуткие синяки на теле молодой женщины. В Мукачево встретили дочь в синяках знакомые отца. Почему же в Драбове никто не замечал ни синяков, ни мордобоя в семье?

Молодой женщине стражи правопорядка настоятельно рекомендовали вернуться к Петру. Интересно, в качестве кого — несовершеннолетней наложницы, любовницы, служанки? Ведь, не узаконив брак, он не имел ровным счетом никаких прав на Марию, и избивал чужую женщину. Ольга же оставалась опекуном несовершеннолетней сестры.

Хочется спросить начальника службы по делам детей Драбовской райгосадминистрации Людмилу Рудык, сколько еще таких пятнадцатилетних наложниц мыкает горе в районе? Или в Драбове, как в стране Папуасии, действуют законы джунглей?

Вторжение

В феврале этого года избитая Маша возвратилась к Ольге. На семейном совете решили, что мать с ребенком останутся жить у опекуна.

Прошлым летом Ольга решила заняться капитальным ремонтом дома. Она работала в Черкассах, муж устроился на приличную работу в Киеве. Поднакопили немного деньжат. Продали всю живность во дворе — буренку, свиней. Зато провели в дом газ, капитально отремонтировали большую комнату, купили мебель, газовую плиту, плазменный телевизор, холодильник. Начали ремонт второй комнаты. Приобрели двери, деревянные блоки окон, что нынче стоит недешево.

Отец звал Машу к себе в Мукачево. И молодая женщина, наконец, свободно вздохнула. Она решила начать новую жизнь.

15 февраля ворвалось смерчем в тихую избушку в селе Бойковщина. Маша сидела на кровати и кормила грудью дочурку. Вдруг в помещение с мороза ввалились семь человек. У двери топтался председатель сельсовета. Два милиционера сели по бокам Маши, а свекровь вырвала из рук матери орущего ребенка. Петр спокойно наблюдал за происходящим. Представитель службы по делам детей выяснял отношения с Ольгой.

Маша утверждает, что милиционеры угрожали ей надеть наручники, силой отвести в дом Петра, лишить родительских прав. Свекровь унесла с собой орущего годовалого ребенка. И представительная делегация удалилась вместе с ней.

Так цинично, без каких-либо документов, у матери был изъят малолетний ребенок. Произвол служба по делам детей узаконивала задним числом.

— Ребенок изъят в связи с угрозой для его жизни, — не моргнув глазом, сообщил журналисту прокурор Драбовского района Николай Литвин.

Лукавил Николай Иванович, прикрывая наглое беззаконие. Может ли поручиться прокурор района, что нынче ничто не угрожает малютке?

Возмущенное село до сих пор не может успокоиться. Сельчане не могут понять, как от груди матери можно отнять младенца? Да кто из властьимущих прислушивается к гласу народа? В Драбове не посчитались даже с мнением сельского головы, посмевшего встать на защиту матери и ее малютки.

Закон, что дышло, и гербовая печать

Название документа звучит цинично, особенно, если ознакомиться с обстоятельствами драматической истории. Удивляют круглая гербовая печать и подпись под ней начальника службы по делам детей Людмилы Рудык.

Итак, обратимся к «Выводу службы по делам детей райгосадминистрации при определении места жительства малолетнего ребенка».

В нем Людмила Рудык сообщает, что Мария с 15-летнего возраста сожительствовала с Петром, не пребывая в браке. Петр имеет собственный дом в селе Драбовского района, в котором они жили с Марией. Однако в данное время он проживает временно в соседнем селе с малолетней дочерью. И отец заботится о дочери.

Речь идет о малолетнем ребенке. Служба по делам детей закрывает глаза на то, что отец почему-то меняет постоянное место жительства на временное. Хотя Людмила Михайловна отметила, что Мария — несовершеннолетняя, однако ее права почему-то грубо попраны. Почему-то в документе не отмечено, что Ольга является опекуном Марии. Ведь никто таких прав сестер не лишал. Так почему законы грубо попираются в стенах райгосадминистрации?

Нигде не учтено мнение председателя сельсовета села Бойковщина, заявившего, что годовалый ребенок должен был оставаться с родной матерью.

Людмила Рудык указывает, что 15 февраля 2010 года Марию проведал сотрудник службы по делам детей райгосадминистрации. Правда, в документе скромно умолчали, с какими грубыми нарушениями прав человека ребенка отняли у матери. А дальше в пожарном порядке 24 и 25 февраля производится осмотр жилища Марии и матери Петра, чтобы 25 февраля узаконить беззаконие выводом, в котором служба по делам детей становится на сторону отца и определяет временное проживание ребенка в доме бабушки под присмотром отца.

То, что Иван Васильевич готов в Мукачево предоставить дочери Марии с внучкой и дом, и квартиру, никого не интересовало. Не взяты во внимание ни характеристики Марии, ни ее опекуна Ольги, ни родного отца Ивана Васильевича.

Уголовный кодекс Украины можно изучать по «выводам службы по делам детей». Людмила Рудык предпочитает ссылаться на Семейный кодекс Украины, в частности, на 161 статью, которая регламентирует определение места жительства малолетнего ребенка. Во второй части статьи четко указано, что орган опеки не может передать ребенка тому из родителей, кто аморальным поведением может повредить развитию ребенка.

Какова мораль у отца, соблазнившего пятнадцатилетнюю девочку, использовавшего ее и за ненадобностью выбросившего, как тряпку? Что помешало Петру оформить в законном браке сомнительные отношения с несовершеннолетней?

В конце концов, возьмем обычные бытовые проблемы. Иришке всего годик, и папочке необходимо ежедневно купать ребенка. Любой психиатр поведает, что до трех лет формируются сексуальные наклонности ребенка, и лучше, чтобы в этом возрасте девочку опекала мать.

Папочка наплевал на все моральные устои, удовлетворяя свою похоть с пятнадцатилетним ребенком на больничной койке. Откуда у Людмилы Рудык уверенность, что он пожалеет родную дочь? Неужели общество застраховано от инцеста с ребенком в 12 или даже в 6 лет?

И почему уже больше месяца молчит прокурор Черкасской области Николай Лисовой, к которому с письмом обратилась Мария? А прокурор Драбовского района Николай Литвин в упор не замечает произвола в отношении малолетней девочки и ее несовершеннолетней матери.

Иришке 6 марта исполнился годик. Ее маму не пустили к ребенку, чтобы она поздравила дочурку с днем рождения. Дяди в прокурорских мундирах играют судьбой крошечной девочки, как мячиком.

Валентина ВАСИЛЬЧЕНКО

В Закарпатье арестовали отца-насильника