В Одессе на сцене русского театра застрелился Школьник

На премьеру спектакля с трагическим финалом «Жизнь на 1000!» в русском театре собрались любители камерного жанра и почитатели таланта большого (во всех отношениях) одесского актера. А Школьник взял и застрелился…

Одесский русский драматический театр отныне по вторникам после спектаклей, созданных в формате «малой сцены», будет проводить в верхнем фойе творческие встречи, поэтические и музыкальные вечера в духе старого доброго салона. Об этом сообщил директор театра Александр Копайгора. Открытие театрального салона совпало с очередной премьерой – моноспектаклем народного артиста Украины Олега Школьника «Жизнь за 1000!» по пьесе Петера Туррини «Все, наконец» (перевод с немецкого Леонарда Бухова) в постановке Алексея Литвина. Сорок пять зрителей, которые приобрели билеты со специальными флайерами, получили возможность неформально пообщаться в салоне с авторами спектакля, послушать, как поет под гитару режиссер и как читает стихи актер.

В дальнейшем салон станет местом проведения встреч не только с местными, но и с приезжими знаменитостями. А в этот раз многим захотелось поговорить о герое спектакля «Жизнь за 1000!». Что побуждает его, ничем вроде бы не обделенного современного человека, отказаться от карьеры, семьи, а в итоге и от жизни? Поразившая душу мизантропия? Утраченная любовь? Что-нибудь еще? Актер следует за текстом драматурга, оставляя пространство для домыслов и догадок. В данном случае сходство изначальных данных исполнителя и героя очень впечатляет. Сам Олег Львович вполне мог бы сказать о себе:

- Я бесконечно счастливый человек. Для всех я желанный гость, повсюду мое имя у всех на устах. Меня одолевают самыми завидными предложениями. Всем я нужен. Стоит мне выйти из квартиры, как тут же ко мне подходят обожающие меня соседи. Каждый стремится затащить меня к себе. Я ускользаю от них, ссылаясь на важные дела. Я бегу вниз по лестнице, но тут же попадаю в объятия консьержа. Он настойчиво приглашает меня к себе на кухню, хочет чем-нибудь угостить. Но и от него я ускользаю, правда, с большим трудом, и выбегаю на улицу. На улице все меня узнают, все здороваются со мной, все меня любят. Жизнь подарила мне все. Я достиг вершин в своей профессии, у меня масса наград. И в любви я пережил высочайшее счастье. Ни один ландшафт, даже самый прекрасный и величественный, не остался скрытым от меня. Рассветы, которых кинематографисты вынуждены ожидать часами, чтобы запечатлеть их своей камерой, сами собой представали передо мной. Прекраснейшие слова, точнейшие формулировки, убедительнейшие аргументы с легкостью слетали с моего языка и пера. Я - незаурядная личность. И лишь смерть способна меня одолеть.

Герой Олега Школьника выходит на сцену, пританцовывая под джазовый мотивчик. Воплощенное жизнелюбие, и поначалу ему не веришь, когда он сообщает о своих намерениях досчитать до тысячи и покончить с собой.

Пистолет наготове, но кто же думает о смерти, когда звучит джаз?! Когда под рукой бутылка виски и (ну, такое уже на любителя) пачка хороших сигарет? Первые ряды, что называется, курят пассивно… И пусть особых режиссерских изысков на сей раз нам не предлагают, сценография практически отсутствует, – текст говорит сам за себя, уж очень хорош. Олег Львович со свойственным ему мастерством мог бы просто читать его за сценой, даже по радио, и все равно было бы интересно…

Мастер-класс для журналистов, или «Лос-Анджелес Таймс» рулит!
Общеизвестно, что в журналистику идут законченные циники и мизантропы. Герой пьесы – не исключение:

- Сев к компьютеру, я получил через Интернет последний номер газеты «Лос-Анджелес Таймс», распечатал статью, показавшуюся мне наиболее бессмысленной, перевел ее и по факсу переслал главному редактору. Тот сразу откликнулся факсом: поздравил меня с возвращением на борт, высоко оценил качество статьи и предложил продолжать писать, оставаясь дома впредь до полного выздоровления, а написанное пересылать в редакцию по факсу. Эта деятельность вносила приятное разнообразие в мою жизнь. Я распечатывал отдельные статьи из очередных новых номеров «Лос-Анджелес Таймс», переводил их и по факсу отправлял переводы в редакцию. В один прекрасный день главный редактор позвонил мне: в моей статье о маоистской террористической группе в Перу. Я назвал предводителя террористов именем кубинского революционера, и он просит исправить имя. Но мне это было абсолютно безразлично, и я откровенно признался, что эту статью, равно как и все предыдущие, я взял из «Лос-Анджелес Таймс» и что со своим вопросом ему следует обратиться именно туда. С тех пор газетный мир больше не давал о себе знать, и я вновь погрузился в тишину.

Собственно, тишина – то, к чему стремится этот полнокровный с виду господин. Выговорившись, он уронит руку с пистолетом вдоль тела и застынет в кресле. «Она» не позвонит, не напишет и уж точно не придет. И все бессмысленно. Выстрел раздастся откуда-то сзади, и к колосникам взлетит белый воздушный шарик, точно неприкаянная душа… Монолог интеллекта, изъеденного ржавчиной мизантропии, бездуховности, одиночества и скепсиса окончен.

Олег Школьник на протяжении часа с небольшим смешил, интриговал, пугал, но вместе с тем радовал своим бронебойным обаянием. Хочется верить, что мы увидим артиста и в больших постановках его родной русской драмы, в последнее время как-то нечасто занимавшей Школьника в новых спектаклях (старые с его участием один – а другим сошли со сцены). Есть еще порох в пороховницах! Но на этом основании стрелять в других и стреляться самим, конечно же, не надо…
Мария Гудыма, ТАЙМЕР

12 декабря в Ужгороде пройдет спектакль с участием Ады Роговцевой (Фото)

В Мукачево школьник-подросток ограбил посетителей магазина

На Закарпатье школьник подлил в костер бензин и загорелся