Ужгородская академия и околоцерковный треп

Когда читаешь наших «докторов богословия», а все они, как ни странно, сосредоточены в «Ужгородской богословской академии», то порой не знаешь, что и думать. Оторопь берет. Может, люди специально упражняются в невежестве?

Вот на раскольничье-униатском сайте «Религия в Украине» появилась статья игумена Арсения (Бочкаря) «Что представляет собой «Русский мир»? Истоки, современное состояние, уроки». Автор, как указано, является «доктором богословия, доцентом, проректором Ужгородской Богословской Академии Украинской Православной Церкви Московского Патриархата». Проиллюстрирована статья карикатурой, на которой волк в наряде Санта-Клауса что-то рассказывает глупым зверушкам-зайчатам, чтобы затем уволочь их в темный лес. Заявка, надо сказать, интригующая. Ведь за многовековой концепцией «русского мира» стоят не только прославленные в лике святых подвижники Православной Церкви, историки, мыслители, литераторы прошлого, но и действующие высшие иерархи Церкви, среди которых Святейший Патриарх Кирилл, Блаженнейший Митрополит Владимир, Митрополит Минский Филарет, Первоиерах РПЦЗ митрополит Иларион и десятки других выдающихся богослов и религиозных деятелей. Чтобы с ними вступать в полемику, а тем более – шаржировать, надо обладать исследовательским мужеством (чтобы не выглядеть смешным), недюжинными знаниями и аргументами. И что же?
Нам представлен околоцерковный треп малообразованного человека, какое-то «богословие» бабы Параски, с обрывками смутных измышлений, с графоманским размахом (от епископа Смирнинского II века до Владимира Путина), с глуповатой русофобией. Вначале, походя, «русский мир» объявлен противоречащим «Святому Писанию», его сторонники – «апостолами унификации», подобными латинянам, душителям святых Кирилла и Мефодия. Затем автор делает исторический экскурс (из которого видно, что сам не ориентируется в понятиях и датах), изобличает ордынский шовинизм старой и современной России, наконец, объявляет «русский мир» разрушающим дарованный Господом мир между народами. Всем же «проводникам» этой идеи игумен настоятельно советует не повторять «горький опыт своих предков XV-XVI столетий, который привел к трагическим и грустным последствиям в ХХ-ХХІ столетиях». Отметим недоступную ни одному историку широту охвата причин и следствий, хотя и непонятно, какие трагедии в начавшемся веке автор имеет в виду? «Лучше б эти проводники», советует ужгородский «богослов», занимались проблемами российского общества – «распространением сектантства, церковными расколами, межнациональными войнами, демографическим кризисом, отсутствием молодежи в храмах».
Примечательно, что игумен-разоблачитель ни одного имени не называет, ни одной конкретной работы по апологии «русского мира» не анализирует. Так, некие «российские и украинские источники». Это позволяет ему врать с три короба о чем угодно, клеветать и изобличать самим же придуманные идеологемы. Очень научный подход! Можно понять, что прп. Нестор Летописец и вся наша древняя словесность автору недоступны (это все-таки требует специальной подготовки), очевидно, что недоступен ему «русский мир» Соловьева, Ключевского, Гоголя, Шевченко, Достоевского, Бердяева, Нестерова и множества других художников и мыслителей – что ни говори, Ужгород - высоко, далеко, горы, может, еще не дошло. Но вот собственных то иерархов можно было бы уважить. Взять из Интернета, допустим, одну из проповедей о Святой Руси и Русском мире Святейшего Патриарха Кирилла и на конкретном материале обосновать всю пагубность его воззрений. То же самое с Блаженнейшим Митрополитом Владимиром, который утверждает, что «мы все наследники Святой Руси: и украинцы, и россияне, и белорусы» и
«кто отрицает существование Русского мира, должен отрицать и Крещение Руси». Митрополита Минского Филарета стоило бы убедить в несоответствии «Русского мира» евангельским принципам. Это была бы полемика и польза. Ведь они тоже православные духовные академии возглавляли, может, не такие престижные, как нынешняя Ужгородская, но все-таки люди с какими ни есть, но знаниями, чего их всех на борьбу с сектантством и на поиск молодежи для храмов в Россию отправлять?

Чтобы не быть голословными, попробуем проанализировать хотя бы несколько абзацев этого «богословского труда», первая глава которого именуется «Предтечи» «Русского мира».
«Нельзя не согласиться с тем, что это (надо полагать – Русский мир – А.В.) является продолжением идеи «Святой Руси». Однако корни этого лежат намного глубже. (?! – А.В. ). Дело в том, что около XV столетия в средневековой России почти одновременно развиваются теории о «Святой Руси» и о «Москве – третьем Риме». (На самом деле «Святая Русь» впервые упоминается в письме князя Курбского в середине 16 века, затем у прп. Максима Грека, а распространение получает в 17 веке. «Теория» псковского игумена Филофея о «Третьем Риме» – тоже начало 16 века – А.В.). Обе теории лежали как в церковной, так и в политической плоскости. Первая теория говорила о том, что земли бывшей Руси, часть которых теперь оказалась под властью Московского княжества, сама по себе является святою. (Отметим, Москва никогда не захватывала свои собственные земли, они всегда были, а не «оказались» под ее властью, и во времена Киевской Руси, поскольку была этой самой Русью. Основан город великим киевским князем Юрием Долгоруким. Во-вторых, для чего так примитивно представлять идею «Святой Руси»? Она никогда не была связана с географией и землею. По Д.С. Лихачеву, это выстраданный в веках древнерусским народом идеал святости и правды, который включал в себя Православную Церковь, ее святыни и святых, предание, обряд, храмы, иконы. Хотя эти святыни часто находились за пределами московского княжества, те же Киев, Царьград или Иерусалим – А.В.). При этом следует заметить, что это касалось лишь той «Руси», которая входила лишь в Московское княжество. (С чего автор это взял? Это есть у Курбского, прп. Максима Грека, Соловьева – у кого? Хоть бы ссылку одну привел – А.В.). В этом невозможно не увидеть несколько факторов.
Во-первых, это была попытка оправдать политическое укрепление Москвы, которая стала серьезным политическим игроком, благодаря разрушению Ордою Батыя Киева в 1240 году. (Очевидно, мы имеем дело с некой исторической прострацией у автора. Мыслимо ли, чтобы какой-то город стал возвышаться оттого, что другой город был разрушен 300 лет назад? Киев перестал быть политической столицей Руси еще в домонгольское время, во второй половине 12 века, когда великие князья переселились во Владимир-на-Клязьме. После Батыева погрома он перестал быть и религиозной столицей: киевские митрополиты переселились также во Владимирские земли. Когда в середине 15 века Москва стала столицей единого государства, Киев был окраиной другого государства – Великого Литовского княжества. Киев и Москва никогда не соперничали в истории. Когда Киев был столицей Руси, Москва была крошечным городком на Москве-реке. Когда Москва стала столицей России, а затем Петербург, Киев был небольшим городком на Днепре. По статистике, его население составляло: в 1666 году - 10 тыс. человек, в 1797 году – 19 тыс., в 1850 году – 42 тысячи, и только к началу ХХ века его население перевалило за 250 тысяч.
Москва стала возвышаться не благодаря древнему разрушению Киева, а благодаря победе над соперниками, прежде всего – Тверью. Важным игроком она стала потому, что Руси и России после падения Константинополя выпала непростая миссия оказаться на столетия единственным в мире полностью независимым православным государством, помогать единоверным братьям сохранить веру и обрести свободу – А.В). Если московская Русь «Святая», то это означает, что она может претендовать на святость и значительность, которая раньше была свойственна Киеву. (Какой логикой руководствуется автор? Кто и когда святость Руси делил на московскую и киевскую? После Батыя и бесчинств унии от Православия в Украине оставались одни руины. После воссоединения Украины с Россией, когда государство окрепло, всей империей восстанавливали древнюю святость Киева и многих регионов. В столице нет ни одного древнего монастыря и храма, которые за два столетия не подняли из руин белые цари. Это и Лавра, и София, и Выдубицкий, и Михайловский, и Флоровский монастыри. Ими были построены Андреевская церковь, Владимирский кафедральный собор, открыты Ионинский, Введенский, Покровский монастыри. Даже сегодня то, что осталось после советской власти – а при ней в Киеве было разрушено полторы сотни храмов и церковных памятников, – производит впечатление. Святость Киева как колыбели Русской Православной Церкви возрождали, а отнюдь не «перетаскивали в Москву». И относились соответственно. Вот автор, пожалуй, никогда в Киев пешком не ходил. А царицы Елизавета Петровна и Екатерина Великая, как говорят историки, когда совершали паломничества в Киев из Петербурга, чуть ли не треть дороги, от Новгорода-Северского, шли пешком – А.В). Хотя, в отличие от московских мыслителей, киевские мыслители никогда не доходили до того, чтобы провозглашать Киевскую Русь исключительно святою. (Что за мыслители такие? Есть хоть какие-то имена? Мы можем ответственно утверждать, что ни московские, ни киевские мыслители «Киевскую Русь» святой не провозглашали, поскольку самого такого понятия в древности не существовало. Летописи именуют ее «русской землею», «Русью». Понятие «Киевская Русь» придумал и ввел в научный обиход в 19 веке историк Николай Карамзин. Причем оно не географическое, а хронологическое и обозначает всю домонгольскую Русь, куда входили и Новгород, и Галич, и Владимир, и Полоцк, и Ярославль, и Чернигов, и та же Москва – А.В). Максимум, что закладывалось в церковной и градостроительной архитектуре Киева, – это идея о нем, как втором Иерусалиме, город, который имеет строение подобный храму и который оберегается Господом и Богородицею. И не больше. (Автор уже в первых абзацах запутался: то под «Святой Русью» землю понимает, теперь это – уже архитектура. Если бы он прочел «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона, то его «максимум» о Киеве не был бы таким скудным. Что касается «второго Иерусалима», то все средневековые христианские города, включая Москву, несли в себе эту идею. Киев, как и другие главные центры Руси (Новгород, Полоцк), строился в подражание Царьграду с главным храмом в честь Софии Премудрости Божией – А.В).
Однако московитам нужно было придумать что-то такое, что превосходило бы киевскую сакральную теорию, и выход был найден в форме «Святой Руси», под которой следует понимать, что речь идет о «святой России». (Что это за «сакральная» киевская теория, которую к тому же нужно «превосходить»? Какая в этом необходимость? Где автор ее отыскал? И почему скрывает? – А.В) Еще раз подчеркиваю – эта идея касалась лишь тех земель, которые находились под властью московского князя, то есть на территории современной России. (С каких это пор идеи стали закрепляться за землями? Курбский вообще жил в Литве. А церковно-духовное наследие? А монастыри, основанные на всей Руси выходцами из Киева, - они должны были о нем забыть, коли Киев оказался не под властью московского князя? Если бы древние монахи также по-хунвенбиновски, как игумен Амвросий, относились к прошлому, то мы бы ничего не знали о своей «Киевской» истории. Дело в том, что в Украине не сохранилось ни одной летописи, они все были уничтожены татаро-монголами, а затем униатами, как еретические. Зато в монастырях Северной Руси очень бережно относились к своему историческому наследию, хотя жили в другой стране. Монахи переписывали наши летописи, благодаря летописцам северных монастырей появились Лаврентьевская, Ипатьевская и другие летописи, из которых мы читаем «Повесть временных лет», «Киево-Печерский патерик», Слово о законе и благодати», «Поучение Владимира Мономаха» и т.д. – всю нашу древнюю литературу. По ним мы восстанавливали и знаем нашу древнюю историю о Киеве и Руси, великом князе Владимире, о Ярославе Мудром и Даниле Галицком. Никакие государственные границы Русь не разделяли и не могут разделить – А.В). Поэтому в данном контексте теория о «святой Руси» - не больше, как политический проект Москвы, который не имеет ничего общего с исторической Русью, правопреемницей которой в духовной, культурной, политической и государственной отраслях есть Украина. (Что называется, здравствуйте, я ваша тетя! Где логика? Посылки неверны, выводы – абсурдны. Что есть такого в нашей древней истории, чего бы не могли правонаследовать «во всех отраслях», кроме Украины, еще и Россия, Белоруссия, они это делали столетиями. Что, какой-нибудь ужгородский мудрец может им запретить это делать? Каким образом? – А.В)
Во-вторых, причины появления этой идеи лежали в социальной плоскости. Необходимо было поднять дух народа на борьбу с Ордою (и только после того, когда Золотая Орда начала приходить в упадок, административно-территориальной составляющей которой на правах улуса и верного слуги было именно княжество Московское, а до него с 1237-1238 годов Суздальско-Владимирские земли с их князьями); нужно было каждому жителю Московского княжества (а не исторической Руси-Украины, на территории которой иго Золотой Орды было повалено еще в 1320 году) осознать то, что его земля священная, «святая», а поэтому имеет право принадлежать не иностранным завоевателям, а жителям своей земли. (Отметим, что «земля, принадлежащая жителям земли», 70 слов в одном предложении, - проигранная борьба с синтаксисом, за это и в школьных сочинениях двойки ставят – А.В). Очевидно, что этому способствовала и деятельность преподобного Сергия Радонежского, который доказал тогдашним россиянам, что Царство Небесное можно наследовать и в этой дремучей земле. Сакральное отношение к своему Отечеству – это нормальное явление, присущее каждому народу. Поэтому в этом контексте на определенном историческом этапе идеологический проект «Святая Русь» для Московского княжества принес позитив – наконец, политическое главенство остатков Золотой Орды было сброшено (а вернее, отошло в историю путем своего закономерного отмирания), хотя азиатские черты взаимоотношений между властью и ее подданными в России не исчезли до сих пор. И удивительного здесь ничего нет, ведь так или иначе Московское княжество, со временем Московское Царство, а сегодня Россия стала фактической наследницей политической власти той самой великой азиатской империи ХІІІ-ХVІ – Золотой Орды. Не политическое ли и культурное наследие Золотой Орды породило в дальнейшем великорусский шовинизм и имперские амбиции, в том числе и посягательство на европейское духовно-культурное наследие исторической Руси-Украины?» (Вот пример какого-то удивительного воинствующего невежества и высасывания мифа из пальца. Автор понятия не имеет, когда возникла идея «Святой Руси», что она собой представляет, ошибается на полтора столетия, приписывает ее другой эпохе и имеет поразительную наглость судить-рядить и давать нелицеприятные оценки. Орда, кстати, завершила свое существование не в ХVІ, а в ХV веке: последний золотоордынский хан умер в 1482 году. Но для доки-игумена столетие туда-сюда – не преграда. Частью улуса, может, автор тоже не знает, был и Киев; и северные князья, тот же св. Александр Невский, получали ярлык на великое Владимирское княжение, Киевское и Новгородское. Причем от ордынского нашествия северная Русь пострадала меньше – она откупалась от захватчиков, сохранила города, иконописные и летописные школы, культуру - а мы-то были полностью разорены. Даже знаменитый Киевский цикл былин – о Владимире Красное Солнышко, Илье Муромце и т.д. - фольклористы смогли записать лишь на Новгородщине, в Украине они не сохранились.
Московское царство, а затем Российская империя были православными державами, которые христианизировали огромные пространства своей страны и завоеванных территорий. Кто из венценосцев почитал себя наследниками ордынцев? Может, Екатерина Великая или еще кто? Для чего русофобские бредни распространять? Известно, что во время серебряного века в среде наших декадентов – мыслителей и поэтов, - которые были европейцами до мозга костей и сами составляли лучшую часть европейской и мировой культуры, было распространено мнение о «закате Европы», ее загнивании и вырождении. Поэтому ее и решили оздоровить и омолодить силами России, которая соединяла в себе Европу и Азию. Отсюда блоковское: «Да, гунны мы, да, азиаты мы, с раскосыми и жадными глазами!» Хотя сам великий европейский поэт ни капли азиатской крови не имел. Такое философско-поэтическое наваждение, характерное, кстати, для всей Европы. Для чего его приписывать российской государственной власти, которая никогда эти воззрения не разделяла? – А.В)


Можно и дальше по строчке разбирать писание ужгородского «доктора философии», игумена, доцента и проректора. Убедиться, что он и послания старца Филофея никогда в глаза не видел, многое путает, перевирает, превращая важное и серьезное в околоцерковный политизированный треп. Дело не в этом. В 1990-е годы в моем районе, к всеобщему удивлению, на базе одного ПТУ и одной школы вдруг объявились два международных университета, с ректорами, факультетами, деканами, кафедрами. Учителя стали профессорами и академиками неких академий, которые тоже откуда-то появились. И таких вузов в Киеве образовался не один десяток. Совершенно законно, с лицензиями, с правом обучения студентов на платной основе и т.д. Большинство из них впоследствии закрылись, поскольку стало очевидным, что главное в вузах не звания, которые имеют преподаватели, а знания, которые они имеют и могут передать студентам. Однако некоторые занялись самообразованием, повышением профессионального уровня и существуют до сих пор. Вполне достойно. Я понимаю, что наша Ужгородская богословская академия представляет собой, образно говоря, тоже какое-то ПТУ. Ведь не профессора Сорбонны, Оксфорда, Москвы или Киева ее основывали и в ней преподают. Пока, судя по «богословским трудам», уровень знаний и умения их излагать весьма невысок. Поэтому, видимо, надо серьезно заняться повышением квалификации и переподготовкой преподавательских кадров, подтягивать до общепринятого уровня. И пока этот уровень не будет достигнут, не стоит, по крайней мере, публиковать свои опусы с перечислением званий и регалий, дабы не заставлять краснеть своих единоверцев.

Василий Анисимов